Я даже не раздумывала.

— Конечно, я окажу любую помощь, Шестая.

Чернокнижница кивнула, будто и не сомневалась в ответе:

— Прекрасно. Теперь займёмся инструментом. У нас в лагере нет подходящего мастера, а покупка через наших братьев, оставшихся на Древе, займёт какое-то время. Но так случилось, что у меня есть инструмент моего старого друга, отданный мне когда-то на хранение. Если ты сумеешь справиться с эйдом и заставить его звучать, нам не придётся дожидаться посылки из магазина мастера Пируса.

Как-то всё подозрительно благоприятно складывается. Вот тебе некислая награда за использование одного-единственного заклинания, вот тебе возможность поиграть на легендарном инструменте старейшего барда Сокрытого леса… И в чём вообще сложность? Что за обуздание такое? Эйд — это же не бык какой и не мустанг, чтобы его объезжать. Скорее всего, это какая-то экзотическая хрень, с которой «без ста грамм не разберёшься», как говаривал Витёк. Ладно, во всяком случае я ничего за провал задания не потеряю.

— Я никогда не видела этот эйд, но могу попытаться разобраться с игрой на нём.

Шестая почему-то хмыкнула себе под нос, но ничего больше не сказала, лишь жестом велела ждать и покинула зал. Я честно боролась с искушением пощупать алтарь, пройтись по начертанным знакам и сунуть любопытный нос во все углы. Тут, конечно, не реальность, где подобное (будь оно там возможно) с большой вероятностью закончилось бы плачевно, но рисковать расположением Астильбы не хотелось. Кому понравится, если гость начнёт шарить по шкафам в отсутствие хозяина? Потому мне оставалось лишь озираться, запечатлевая всё увиденное на камеру.

Долго ждать не пришлось. Шестая вернулась с крупным растительным коконом в руках. Ничего такой чехольчик для эйда, колоритный. Осталось узнать, что же это за эйд такой. Астильба обошлась без нагнетания напряжения и излишней театральности. Она произнесла какое-то заклинание, коснулась кокона рукой, и он раскрылся, демонстрируя содержимое.

Не то чтобы мои познания в акустических инструментах были исчерпывающими, но даже их хватало, чтобы понимать — если ЭТО и играет, то исключительно за счёт магии. Сплошной листовидный корпус без намёка на резонаторное отверстие, пятка грифа произрастает прямо из корпуса, на месте струнодержателя небольшой нарост, а струны… Не металлические, не нейлоновые, и даже не созданные из жил легендарного дракона. Струны больше всего напоминали туго натянутые усики какого-то вьющегося растения. Роль колков выполняли крохотные еловые (или кедровые, никогда не разбиралась в этом вопросе) шишки.

Мда… Немудрено, что не всякий может на этом выкидыше дизайнерской мысли играть. Я вот тоже в замешательстве. Ладно, бегают же игроки с мечами больше себя самих, чего бы мне не сыграть на этом ботаническом стратокастере? Что может быть сложного? Бери да играй — вот и вся наука. С этими оптимистичными мыслями я взяла в руки инструмент.

Что ещё за Внемирье такое?

Подтвердить.

Глава 14. Внемирье

Мысль о программном сбое была первой пришедшей мне в голову после перемещения в новую локацию. Меня окружало вязкое белое марево, пребывавшее в постоянном движении. Невнятный молочный кисель крутился и клубился, вызывая приступы тошноты и головокружения. Спасал лишь игровой интерфейс — единственный островок чёткости и упорядоченности в этом изменяющемся мире. Я закрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Полегчало. Тошнота отступила, вернулась способность ясно мыслить.

Итак, я нахожусь в какой-то квестовой локации. Локация, правда, странная, чем на ней можно заниматься, кроме как исторжением недавно съеденного (или выпитого в моём случае), не ясно. Но логика подсказывает, что раз задание связано с эйдом, что всё ещё покоится в моих руках, значит, и сосредоточиться стоит на инструменте. В конце-концов, мне ведь нужно научиться играть на нём, так не всё ли равно, где это делать — в лесу или посреди этой тошниловки?

Глаза всё же пришлось открыть: работать с незнакомым инструментом, не видя его, было чрезвычайно сложно. Я старалась смотреть только на эйд, игнорируя белую круговерть, так что вскоре и вовсе перестала её замечать. Подробное изучение не внесло никакой ясности в вопрос обуздания. Чего тут обуздывать, когда у меня в руках пусть и самая странная в мире, но всего лишь гитара? Припомнив фразу из древнего анекдота — «некогда думать, прыгать надо!», я устроила пальцы левой руки на грифе, а правой ударила по струнам, беря на пробу несколько аккордов. Эйд издал поразительно глубокий и чистый звук, и где-то на самом краю зрения дрогнуло и белое марево.

Я прекратила эксперименты и, собрав волю в кулак, посмотрела туда, где мне почудились изменения. Увы, всё оставалось по-прежнему: головокружительная круговерть. Я снова поспешно опустила взгляд на эйд и пообещала себе больше не любоваться пейзажем. Оторвать бы руки по самые ноги тому, кто создавал дизайн этого «Внемирья». Видно, человек был после изрядного подпития и все свои впечатления перенёс в виртуальность. Пятьдесят оттенков тошноты, блин.

Я мысленно подобрала разработчику дюжину весьма постыдных прозвищ, немного спустила пар и вернулась к освоению эйда. В принципе, ничего особенно сложного. Несколько непривычная длина грифа, двенадцать струн, как на концертной акустике, но ничего принципиально нового. Немного тренировки, и пальцы уже безошибочно попадают на нужные лады. Так в чём же заключается обуздание? Если скрытым требованием был навык «мастер струнных инструментов», значит требуется не просто взять несколько аккордов, но и отыграть вменяемое произведение. Браться сразу за что-то сложное я не стала, а решила опробовать одну из выученных специально для исполнения в игре фентезийных песен, принадлежавших перу музыкантов-ролевиков. В сети их творчества было в избытке, но я скачала лишь пару альбомов со ставшими «классическим» в этой среде песнями и подобрала несколько подходящих для лютни.

Эта песня мне нравилась. Была в ней та особенная, та неуловимая магия, что уводит слушателя в несуществующий мир сказки. Пусть печальной, но красивой и волшебной. Да и название локации «Внемирье» заставило первой вспомнить именно эту песню.

Каждый исполнитель всегда поёт песню «на себя», на короткое время вживаясь в роль её героя, живя ею, веря в неё. Без этого нельзя вложить в исполнение настоящую страсть, искренние чувства. Если ты не веришь в то, о чём поёшь, не поверит и слушатель. Вот и я, поменяв пару слов в тексте, теперь была исполненным тоски странствующим менестрелем, в чьей жизни слишком много разлук.